Форум » Основания мировоззрений » 4. Принцип исключения фатальной ошибки. » Ответить
4. Принцип исключения фатальной ошибки.
ученик: 4. Принцип исключения фатальной ошибки. Предлагаемое здесь рассуждение есть своеобразный «первый шаг» на пути решения логической проблемы прагматического метода, сформулированной в теме «2. Проблема обоснованности в смысловых основаниях мировоззрения». … Прагматический метод, реализованный в формулировке «принципа надежды-осторожности», предлагал гадать о неизвестности в изоляции от знания. Из-за этой изоляции все рассуждения о преимуществе определённого предположения о неизвестности повисают в своей изначальной неопределённости выбора веры. Такой результат представляется совершенно очевидным и вполне предсказуемым, поскольку ориентирование выходит изолированным от познания. В условиях принципиальной невозможности познания всё равно - как верить лучше, потому что тогда мы в самом деле не знаем – какое именно предположение о неизвестности может действительно отвечать нашей надежде (или наибольшей опасности) - это же очевидно. Относительный характер доступного нам знания – недостаточная причина не учитывать познание в мировоззрении вовсе. Постараемся представить расширенную трактовку прагматического рассуждения, явно учитывающую феномен познания в построении мировоззрения. Принцип прагматизма, перенесённый на феномен познания, может быть определён как принцип исключения фатальной ошибки. Под фатальной ошибкой понимается заблуждение, которое невозможно будет обнаружить при дальнейшем следовании выбранному направлению в познании. Как известно, процесс познания осуществляется как исследование в русле принятой на веру гипотезы. Успешность и значимость познания во многом определяется выбором этой (рабочей, в термине прагматического подхода) гипотезы. Эта гипотеза формирует направление, в котором исследователь планирует собирать сведения, развивать знание. Гипотеза, как уже отметили, принимается на веру, и в этом есть определённый неизбежный риск. Представим ситуацию, когда сделана ставка на некоторую рабочую гипотезу, в соответствии с которой собирается новое знание в процессе исследования. Далее, на определённом этапе исследования мы узнаём, что гипотеза, на которую мы сделали ставку, ложная, и вся исследовательская работа, которую мы совершили, оказывается бесполезной и пустой. Мы пришли как-бы в тупик. Теперь придётся всё начинать с начала, опять приняв на веру какую-то другую рабочую гипотезу. Кто-то скажет, что отрицательный результат – это тоже результат, и что польза от проведённого исследования всё-таки есть: мы теперь не гадаем, а точно знаем, что такая-то гипотеза оказалась ложной. Наверное, в любом опытном исследовании можно найти какое-то рациональное зерно, хотя приходится всё же признать, что в случае отрицательного результата при ошибочном выборе рабочей гипотезы обидно увидеть бессмысленность и тщетность проведённых изысканий. Тем более плачевными могут оказаться наши бесполезные старания, если окажется, что второго шанса начать исследование заново нам не предоставлено. Процесс исследования можно сравнить со сборкой пазла из разрозненных кусочков без малейшего представления – что в итоге должно получиться, руководствуясь только взаимным совмещением кусочков. Это чрезвычайно кропотливый, длительный, трудоёмкий и информационно – ёмкий процесс. Чтобы его облегчить и ускорить, вводится предположение – что ожидается получить в целом. Известно, что пазл проще собирать по картинке-образцу, по схеме, чем только по взаимному совпадению кусочков. Если схема изначально не задана в качестве известной, можно попробовать её угадать, строя различные предположения, учитывающие собранные на настоящий момент фрагменты. Правда, может оказаться, что предположение доставит нам не единственный вариант искомой схемы, а несколько, или, по крайней мере, две. Имеющиеся фрагменты знания будут одинаково хорошо вписываться как в одну из них, так и в другую. Надлежит выбрать - на какую гипотезу сделать ставку для продолжения исследования. Мы распределили и упорядочили только имеющиеся на текущий момент кусочки. Но ведь в будущем мы будем получать новые сведения, коль скоро отмечается, что до полноты знания нам ещё очень далеко. Следует выбрать, которую из двух предполагаемых схем (рабочих гипотез) принять в качестве основы для дальнейшей сборки пазла. Казалось бы, что за беда, если и ошибёмся: всегда же можно изменить сделанный выбор в пользу иного варианта схемы. И действительно можно, вопрос только в том, сможем ли мы своевременно констатировать ошибку и изменить выбор уже непосредственно в процессе сборки пазла, с учётом новых кусочков (поступивших новых сведений). Эта возможность свойственна, оказывается, не любой гипотезе. Не любая схема (рабочая гипотеза) отвечает возможности заблаговременной альтернативной замены. Здесь мы вплотную подошли к изложению концепции исключения фатальной ошибки. Неизбежная в процессе исследования ошибка не опасна, если её можно вовремя зафиксировать и исправить. И наоборот, следует избегать предположений, очевидно ведущих исследование по пути неконтролируемой ошибки ввиду необоснованно высокого риска завести исследование в тупик. В связи с безвыходностью последнего варианта такой род ошибки называем фатальной. Принцип исключения фатальной ошибки рекомендует принимать на веру то предположение, которое допускает вариации в выборе рабочей гипотезы непосредственно в процессе исследования (по мере поступления новых сведений). Реализация данного принципа может состоять в том, чтобы отдавать предпочтение той рабочей гипотезе, которая, в случае обнаружения её ошибочности и необходимости замены другой гипотезой, оставляла бы возможность воспользоваться полученными уже на данный момент результатами исследования. Чтобы полученные в ходе исследования сведения (не все, но хотя бы некоторые - но чем больше, тем лучше) не пришлось выбрасывать, как совершенно пустые, при необходимости признать ложной прежнюю рабочую гипотезу, и заменить её другой. Такой выбор гарантирует более или менее положительный результат вне зависимости от начального выбора рабочей гипотезы. Это, по всей видимости, прагматично. И стоит подчеркнуть, что прагматизм здесь основывается не на различении приятного-неприятного или чувстве самосохранения. Прагматизм здесь – оптимизирующий принцип в общей методологии исследования. Мы выбираем ту рабочую гипотезу, которая представляется более полезной и продуктивной в отношении исследования в целом – любого исследования вне зависимости от выгод и польз, какие могли бы иметь от него. Это не означает, что вопрос о выгодах и пользах нас не должен интересовать вообще. Но нам важно отделить этот вопрос от теории познания, чтобы реализовать принцип осторожности. Без такого разделения прагматизм берётся обосновывать веру относительно главного желания, что выглядит как банальная ловушка для дураков. Глупец ведётся на желание получить удовольствие и попадается в западню. Прагматизм, игнорирующий актуальность познания, выглядит ничем не умнее. В чём же «разумность» такого метода ориентирования в неизвестности? И в чём выражается «принцип разумного подхода к вопросам веры»? Если такова разумность, то какова же беспечность и глупость? Объявленный «принцип осторожности» оказывается здесь нереализованным, оставаясь чисто декларативным. И напротив, прагматизм, учитывающий познание в виде принципа исключения фатальной ошибки, реализует принцип осторожности, поскольку явно определяет место вопросу о том, не ложно ли направление нашей надежды. В ситуации неизвестности такой вопрос более чем уместен. Ведь идея западни заключена в том, что в чём вы видите своё спасение - то самое может являться в действительности погибелью. Значит, для возможности вовремя обнаружить ловушку и обойти её, придётся задать вопрос об истинности направления вашей надежды. То, на что вы надеетесь как на спасение - не является ли оно в действительности источником погибели? Реализовать такую проверку представляется вполне возможным, если учесть связь прагматизма с познанием. Таким образом, принцип исключения фатальной ошибки использует только то, что есть в природе разума – разделение ошибок на исправимую и неисправимую (фатальную). Данное разделение совершенно отвечает положению об относительности нашего познания, так как не требует абсолютного критерия истины, которого в человеческой данности, видимо, нет. Это означает, в частности, что вариант предположения, связанный с не фатальной, исправимой ошибкой, не обязательно «более истинный». Разделяя ошибки на фатальную и исправимую, мы по-прежнему не знаем, где окажется истина, и вполне возможно, что истинным окажется как раз вариант, отвечающей фатальной ошибке. Мы выбираем вариант гипотезы, исключающий фатальную ошибку, не потому, что он «более истинный», а потому, что он допускает альтернативу в выборе рабочей гипотезы непосредственно в процессе исследования, в ходе которого истинность или ложность может открыться. Тогда как вариант, связанный с фатальной ошибкой является безальтернативным: мы не сможем варьировать рабочую гипотезу в процессе исследования вплоть до момента, когда убедимся, что выбрали ложный путь и придётся начать исследование заново, «с нуля» (при этом помним, что самой возможности «второго шанса» нам может быть и не предоставлено …). В предложенном понимании мировоззрения как исследования, прагматизм и вера оказываются внедрёнными в процесс познания компонентами. Становится очевидной нелепость и искусственность противопоставления знания и веры. И само мировоззрение трактуется теперь не как некая застывшая система, а как исследование – обращённое к любым изменениям очевидной данности, имеющим произойти в нашей ситуации неизвестности.
Ответов - 0
полная версия страницы